Когда «Происхождение видов» была опубликована в 1859 году, считалось, что Дарвин выдвинул теорию, которая может объяснить чрезвычайное разнообразие живых существ. Он отметил, что существуют различные вариации в пределах одного вида. Например, посещая ярмарки животных в Англии, он обратил внимание на разнообразие пород крупного рогатого скота и что селекционеры, скрещивая их выборочно, выводят новые породы. Взяв это за отправную точку, он предположил, что «живые существа могут естественным образом диверсифицировать внутри себя» и что в течение длительного периода времени все живые существа могли бы произойти от общего предка.
Однако, это предположение Дарвина о «происхождении видов» на самом деле было не в состоянии объяснить их происхождения вообще. Благодаря достижениям в области генетики, теперь стало очевидно, что увеличение разнообразия в пределах одного вида не может привести к появлению еще одного нового вида. То, что Дарвин принимал за «эволюцию», на самом деле было «изменчивостью».
Вариация - термин, используемый в генетике и означающий видоизменение. Это генетическое явление бывает причиной того, что отдельные особи вида или же целая группа особей обладают отличительными особенностями. К примеру, все люди на Земле обладают практически одинаковой генетической информацией, однако в силу существующего вариационного потенциала, глаза кого-либо из них чуть узкие, кто-то светловолосый, чей-то нос чуть длиннее обычного, а у кого-то низкий рост.
Между тем, эти вариации не являются доказательством теории, ибо они образуются благодаря различным комбинациям в пределах уже имеющейся в наличии генетической информации. Самым же важным для теории эволюции, однако, является вопрос о том, как появляется совершенно новая информация, чтобы произвести совершенно новый вид.
Изменчивость всегда происходит внутри некоторого предела генетической информации. В генетике этот предел называется «генофондом». Все характеристики, присутствующие в генофонде вида, могут проявляться различными способами благодаря изменчивости. Например, в результате изменчивости, среди рептилий, которые имеют относительно длинные ноги, могут появиться некоторые виды коротконогих рептилий, поскольку информация для длинноногих и коротконогих форм уже существовует в генофонде данного вида. Однако, изменчивость не превращает рептилий в птиц, добавляя им крылья или перья или изменяя их метаболизм. Такое изменение требует увеличения генетической информации, что, безусловно, не представляется возможным через изменчивость.
При выдвижении своей теории Дарвин не был осведомлен об этом фа-кте и полагал, что изменения не имеют границ. В 1844 году, в одной из сво-их работ он писал: «Многие ученые признают ограниченность изменений, но я не вижу ни одной конкретной причины, на которую бы опиралась эта идея».28 В своей книге «Происхождение видов» он привел примеры различ-ных изменений в качестве самых веских доказательств своей теории. По мнению Дарвина, например, животноводы, скрещивающие различные ва-риации коров с целью разведения более молочных, в конечном счете, должны были вывести другой вид животного. Идея Дарвина о «бесконеч-ном изменении» нашла свое отражение в «Происхождении видов»:
«Я не вижу никаких сложностей в том, чтобы какая-либо порода мед-ведя, в результате естественного отбора, постепенно приобретала особен-ности, позволяющие обитать в воде, чтобы затем у нее постепенно увеличи-вались размеры пасти, и чтобы она, наконец, превратилась в огромного ки-та».29
Причиной, по которой Дарвин привел такой надуманный пример, были примитивные представления науки в то время. С тех пор, в 20-ом веке, наука ввела принцип «генетической стабильности» (генетического гомеостаза), основанный на результатах экспериментов, проведенных на живых существах. Этот принцип утверждает, что, поскольку все попытки спаривания, проведённые для преобразования одного вида в другой, были безрезультатными, существуют жесткие барьеры между различными видами живых существ. То есть животноводы, скрещивающие различные вариации коров, никогда не выведут другой вид существа.
Вот что пишет по этому поводу Норман Макбет, опровергший дар-винизм в своей книге «Дело Дарвина: повторное слушание» («Darwin Retried»):
«Суть проблемы заключается в том, действительно ли живое может меняться в неограниченной степени... Все виды выглядят стабильными. Мы уже слышали об отчаявшихся селекционерах, которые довели свою работу до определенного момента, только чтобы увидеть, что животные или растения вернулись к начальному состоянию. Несмотря на энергичные усилия в течение двух или трех столетий, ещё никогда не было получено синей розы или абсолютно черного тюльпана».30
Один из известных мировых специалистов в области селекции живот-ных Лютер Бурбанк выразил этот факт следующим образом: «Существуют определенные границы вероятности изменения живого организма, и имен-но этот закон сохраняет неизменность живых организмов в определенных рамках».31
В своей статье под названием «Некоторые биологические проблемы с теорией естественного отбора» Джерри Бергман комментирует цитату из биолога Эдварда Диви, который объясняет, что изменения всегда происходят в строгой генетической границе:
«Диви заключает: «Важные результаты были сделаны при помощи скрещивания пород... но пшеница по-прежнему пшеница, а не, например, виоград. Мы не можем вырастить крылья на спине у свиней или заставить кур нести цилиндрические яйца». Более современный пример - среднее увеличение роста мужчин, что произошло в прошлом веке. Благодаря улучшению питания и жилищных условий мужчины побили рекорд по своему росту в течение последнего столетия, но рост останавливается, показывая, что мы подошли к гинетеческому пределу».32
В общем и целом, вариативность может только привести к изменениям, которые остаются в пределах генетической информации данного вида, она никогда не сможет добавить новых генетических данных для него. По этой причине, вариативность не может считаться примером эволюции. Независимо от того, как часто вы спариваете различные породы собак или лошадей, в конечном результате они все равно будут собаками или лошадьми, без появления каких-либо новых видов. Датский ученый В. Л. Йоханнсен подводит итог:
«Вариации, на которые Дарвин делал свой акцент, не могут вытесняться дальше определенной точки, и поэтому вариации не являются причиной постоянного изменения».33
Как видно, достижение генетичнской науки обнаружили, что изменчивость, которая по мысли Дарвина могла бы объяснить «происхождение видов», на самом деле сделать этого не может.
По этой причине, эволюционные биологи вынуждены были провести различие между изменчивостью в рамках вида и формированием новых видов, а также предложить два разных понятия для этих разных явлений. Разнообразия внутри вида, то есть изменчивость, они назвали «микроэволюцией», а гипотеза об образовании новых видов была названа «макроэволюцией».
Эти два понятия встречались в книгах по биологии в течение довольно продолжительного времени. Но на самом это был метож заблуждения, потому что примеры изменений, которые эволюционные биологи называют «микроэволюция», на самом деле не имеют ничего общего с теорией эволюции. Теория эволюции предполагает, что живые существа могут развиваться и принимать новые генетические данные посредством механизма мутаций и естественного отбора. Однако, как мы только что увидели, изменчивость не может создать новую генетическую информацию и поэтому она не может привести к «эволюции». Использование термина «микроэволюция» вместо изменчивости на самом деле только лишь методы идеологического воздействия со стороны биологов-эволюционистов.
Впечатление, которое эволюционные биологи создали с помощью термина «микроэволюция», - это обманчивая логика, согласно которой изменения во времени могут формировать совершенно новые классы живых существ. И многие люди, которые еще не хорошо осведомлены по этому поводу, уходят с поверхностной мыслью, что «по мере распространения микроэволюция может превратиться в макроэволюцию». Часто можно увидеть примеры такого мышления. Некоторые «любительские» эволюционисты выдвинули такие примеры логики, как: поскольку средняя высота роста человека увеличивалась на 2 сантиметра за столетие, это означает, что в течение миллионов лет возможна любая эволюция. Однако, как было показано выше, все изменения, такие как изменения средней высоты роста, происходят в определенных генетических границах и являются тенденциями, которые не имеют никакого отношения к эволюции.
На самом деле, сегодня даже эксперты среди эволюционистов признают, что изменения, которые они называют «микроэволюция», не могут привести к новым классам живых существ, другими словами, к «макроэволюции». В 1996 году в статье в ведущем журнале «Биология развития» эволюционные биологи С.Гилберт, Дж.Опиц и Р.Рафф объясняют дело таким образом:
«Синтетическая теория является замечательным достижением. Однако, начиная с 1970-х годов, многие биологи начали подвергать сомнению её адекватность в объяснении эволюции. Генетическая наука, может быть достаточна для объяснения микроэволюции, но микроэволюционные изменения в генах, как видно, не в состоянии превратить рептилий в млекопитающих или рыб в амфибию. Микроэволюция выглядит как адаптация для выживания наиболее приспособленных, а не их появление. Как отмечает Гудвин в 1995 году, «происхождение видов, то есть проблема Дарвина остается нерешенной».34
Тот факт, что «микроэволюция» не может привести к «макроэволюции», другими словами, что изменчивость не даёт объяснения происхождению видов, был принят и другими эволюционными биологами. Известный автор и научный эксперт Роджер Левин описывает результаты четырехдневного симпозиума, состоявшегося в ноябре 1980 года в Чикагском музее естественной истории, в котором приняли участие 150 эволюционистов:
«Верна ли была логика, выдвинуая Дарвином (на основе изменений)? По мнению ученых, участвующих на одной из самых важных конференций эволюционной биолгии за последние 40 лет, ответ на этот вопрос: нет. «Центральным вопросом конференции в Чикаго был: можно ли механизмы, лежащие в основе микроэволюции, экстраполировать для объяснения явлений макроэволюции . Ответ может быть только один: нет».35
Мы можем подытожить ситуацию так: изменчивость, которую дарвинизм на протяжение несколько сотен лет рассматривает в качестве «доказательства эволюции», на самом деле не имеют ничего общего с «происхождением видов». Коровы могут скрещиваться между собой в течение миллионов лет и, разумеется, могут появиться различные новые породы коров. Но коровы не могут превратиться в другие виды животных - например в жирафов или слонов.
Точно также, разнообразные зяблики, которых Дарвин видел на Галапагосские островах, являются еще одним примером изменчивости, но никак не доказательством «эволюции». Недавние наблюдения показали, что зяблики не претерпели никаких «неограниченных изменений», как предполагала дарвиновская теория. Кроме того, большинство различных типов зябликов, которых Дарвин принимал за 14 различных видов, на самом деле спаривались друг с другом и это означает, что они были вариациями, которые принадлежат одному виду. Научные наблюдения показывают, что клювы зябликов, которые были мифологизированы почти во всех эволюционистских источниках, на самом деле пример «изменчивости», поэтому они не являются доказательством теории эволюции. Например, Питер и Розмари Грант, которые провели годы наблюдений за зябликами на Галапагосских островах в поисках доказательства дарвинистской эволюции, были вынуждены заключить, что не было никакой «эволюции», приводящей к появлению новых признаков.36
По этим причинам эволюционисты все еще не могут решить проблему Дарвина о «происхождении видов».
Эволюционисты утверждают, что все виды на земле появились от одного общего предка путем незначительных изменений. Другими словами, теория рассматривает жизнь как непрерывное явление без каких-либо предопределенных или фиксированных категорий живого. Тем не менее, наблюдения природы явно не подтверждают такую непрерывную картину. Из наблюдения за живым миром выходит, что формы жизни строго разделены в очень различных категориях. Роберт Кэрролл, признанный авторитет среди эволюционистов, признает этот факт в своей книге «Структура и процессы эволюции позвоночных» («Patterns and processes of vertebrate evolution»):
«Несмотря на почти непостижимое число видов, населяющих Землю сегодня, они не образуют непрерывный спектр с едва различимыми промежуточными формами. Вместо этого, почти все виды принадлежат к сравнительно ограниченному числу четко выраженных основных групп, с очень малым количеством иллюстраций промежуточных структур или способов жизни».37
Эволюция, как предполагается, это процесс, который состоялся в прошлом, и единственный научный источник, который может предоставить нам информацию об истории жизни - обнаружение окаменелостей. Известный французский палеонтолог Пьер-Поль Грассе вот что говорит по этому поводу:
«Естествоиспытатели должны помнить, что процесс эволюции раскрывается только через ископаемые формы... Только палеонтология может предоставить им доказательства эволюции и раскрыть её направление или механизмы».38
Для того, чтобы летопись окаменелостей помогла пролить свет на этот предмет, мы должны сравнить гипотезу эволюции с открытиями ископаемых останков. Согласно теории эволюции, каждый вид имел своего предшественника. Один вид, который существовал ранее, превращался с течением времени во что-то другое, и все виды возникли таким образом. Согласно теории, это превращение происходило постепенно в течение миллионов лет. Если бы это было так, то бесчисленные промежуточные виды должны были бы жить в течение огромного периода времени, когда эти преобразования якобы имели место.
Например, там должны были бы жить некие полу-рыбы/полу-рептилии, которые имели бы черты рептилий в дополнение к свойствам рыбы. Или должны были существовать рептилии-птицы, которые приобрели некоторые птичьи черты в сочетании с чертами рептилий, которыми они уже обладали. Эволюционисты ссылаются на эти воображаемые существа, которые по их мнению жили в прошлом, как на «переходные формы».
Если бы такие животные действительно существовали, то их было бы миллионы, если не миллиарды. Более того, останки этих существ должны были быть представлены в палеонтологической летописи. Число этих переходных форм должно было намного превосходить количество известных видов животных и их останки должны быть найдены во всем мире. В «Происхождении видов» Дарвин признавал этот факт и обьяснял:
«Если моя теория верна, то бесчисленные промежуточные разновидности, наиболее тесно связывающие все виды одной группы вместе должны несомненно существовать... Таким образом доказательства их прежнего существования можно найти только среди ископаемых останков».39
Даже сам Дарвин знал об отсутствии таких переходных форм. Он надеялся, что они будут найдены в будущем. Несмотря на свой оптимизм, он понимал, что эти недостающие промежуточные формы были главным камнем преткновения для его теории. Вот почему он писал следующее в главе «Происхождения видов», озаглавленной как «Трудности в теории» (Difficulties on theory):
«Если все виды произошли от других видов путем тонких градаций, то почему же мы не видим повсюду бесчисленных переходных форм? Почему вся природа не представляет хаоса, вместо того чтобы виды были, как мы это видим, хорошо разграничены?... Почему же мы не встречаем бесчисленные переходные формы похороненными в несметном числе и в земной коре, если в соответствии с этой теорией они существовали ранее...? Это затруднение уже в течение длительного времени приводит меня в замешательство».40
Единственное объяснение, которое Дарвин мог придумать для преодоления этого несоответствия, был аргумент, что летопись окаменелостей, обнаруженых до сих пор, была недостаточной. Он утверждал, что, когда летопись окаменелостей будет подробно изучена, недостающие звенья будут найдены.
Веря в пророчество Дарвина, эволюционные палеонтологи всего мира ведут поиск недостающих звеньев эволюции, начиная с середины девятнадцатого века. Несмотря на все усилия, никаких переходных форм до сих пор не обнаружено. Все окаменелости, найденные в раскопках, показали, что, в отличие от убеждений эволюционистов, жизнь на Земле появилась внезапно и полностью сформированной.
Роберт Кэрролл, специалист по палеонтологии позвоночных и идейный эволюционист, пизнается, что надежды дарвинистов не были удовлетворены открытиями ископаемых останков:
«Несмотря на более чем 100 лет интенсивных коллективных усилий с момента смерти Дарвина, летопись окаменелостей по-прежнему не даёт картины бесконечно многочисленных переходных звеньев, как он ожидал».41
Другой эволюционный палеонтолог, К. С. Томсон, говорит, что новые группы организмов появляются очень резко в летописи окаменелостей:
«Когда основная группа организмов возникает и впервые появляется в записи окаменелостей, она кажется полностью оснащенной набором новых характеристик, не наблюдаемых в смежных, предположительно предшествующих группах. Эти радикальные изменения в морфологии и функции появляются очень быстро».42
Биолог Фрэнсис Хитчинг в своей книге «Шея жирафа: где Дарвин стал ошибаться» (The neck of the giraffe: where Darwin went wrong) говорит:
«Если мы находим ископаемые останки, и если теория Дарвина верна, то должны выйти наружу окаменелости, показывающие их подвержение эволюции с незначительными изменениями, ведущие от одной группы существ в другую группу с более высоком уровнем сложности. «Минорные улучшения» в последующих поколениях должны просматриваться так же легко, как и сам сохранившийся вид. Но это вряд ли так. На самом деле, справедливо совсем противоположное, как сам Дарвин жаловался, «бесчисленные переходные формы должны были существовать, но почему мы не находим их... в бесчисленном количестве в земной коре?» Дарвин полагал, что «крайняя неполнота» в записи окаменелостях была просто вопросом времени и дальнейших раскопок. Но были выкопаны все больше и больше окаменелостей и оказалось, что почти все они, без исключения, были очень близки к текущей форме жизни».43
Летопись окаменелостей показывает, что все виды появились внезапно и с совершенно разными структурами, и оставались точно такими же по протяжении длительных геологических периодов. Стивен Джей Гоулд, палеонтолог Гарвардского университета и известный эволюционист, признал этот факт впервые в конце 70-х:
История большинства видов ископаемых видов включает в себя две особенности, несовместимые с эволюцией:
1. Статическое равновесие. Большинство видов не проявляют направленных изменений в период их нахождения на земле. Они появляются в летописи окаменелостей выглядящими так же, как когда они исчезают, морфологические изменения, как правило, ограничены и не имеют определенного направлени.
2. Внезапное появление. В любой местности вид не возникает постепенно путём устойчивой трансформации своих предков, а наоборот, сразу и «полностью сформированным».44
Дальнейшие исследования только закрепили факты статического равновесия и внезапного появления. Стивен Джей Гоулд и Найлс Элдридж пишут в 1993 году, что «большинство видов в ходе геологической истории либо не меняются заметным образом, либо же они мягко колеблются в морфологии без видимого направления».45 Роберт Кэрролл вынужден согласиться в 1997 г., что «большинство основных групп, по всей видимости, могут незначительно диверсифицировать за геологически очень короткий отрезок, однако, сохраняются более длительное время без серьезных морфологических изменений».46
Здесь необходимо уточнить, что означает понятие «переходная форма». Переходные формы, выдвигаемые теорией эволюции, это живые существа, занимающие нишу между двумя видами, которые обладают недостаточными или частично развитыми органами. Но иногда, из-за недопонимания этой концепции, некоторые живые структуры ошибочно рассматриваются, как переходные формы. Например, если одна группа живых обладает особенностями, которые принадлежат другому, это не переходные формы. Утконос, млекопитающее живущее в Австралии, размножается, откладывая яйца, как рептилии. Кроме того, его нос похож на утиный. Ученые описывают таких животных, как утконос, как «мозаику существ». Это мозаика существ не считается промежуточной формой, что также принято, в свою очередь, такими палеонтологами, как Стивен Джей Гоулд и Найлс Элдридж.47
Около 140 лет назад Дарвин выдвинул следующий аргумент: «Сейчас нет никаких переходных форм, но дальнейшие исследования откроют их». Является ли этот аргументом по-прежнему актуальным и сегодня? Другими словами, принимая во внимание выводы из всей летописи окаменелостей, должны ли мы признать, что переходных форм не существовало, или же мы должны дожидаться результатов новых исследований?
Богатство существующей записи ископаемых, несомненно, является ответом на этот вопрос. Когда мы смотрим на результаты палеонтологических открытий, мы сталкиваемся с обилием ископаемых останков.48 Миллиарды окаменелости были обнаружены по всему миру. Основываясь на этих ископаемых, 250000 различных видов были идентифицированы, которые несут в себе поразительное сходство с 1,5 миллионами определённых видов, живущих на земле в настоящее время49 (из этих 1,5 миллиона видов - 1 млн. насекомые). Несмотря на обилие ископаемых источников, ни одна переходная форма не была открыта и маловероятно, что любые переходные формы будут найдены в результате раскопок.
Профессор палеонтологии из Университета Глазго, Т. Невилл Джордж, признал этот факт несколько лет назад:
«Нет больше никакой необходимости ссылаться на скудность летописи окаменелостей. В некотором смысле она стала почти неуправляемо богатой, тем не менее не было найдено ни одного доказательства».50 И Найлс Элдридж, известный палеонтолог и куратор Американского музея естественной истории, выражает следующими словами несостоятельность претензий Дарвина о том, что неполнота летописи окаменелостей является причиной необнаружения переходных форм:
«Все данные показывают, что запись является реальной: пробелы, которые мы видим, отражают реальные события в истории жизни - а не искусственный предлог о неполной записи ископаемых».
Другой американский ученый Роберт Вессон, утверждает в своей опубликованной в 1991 году книге « Помимо естественного отбора» (Beyond natural selection), что «пробелы в летописи окаменелостей являются реальными и значимыми». Он подробно обосновывает это утверждение следующим образом:
«Пробелы в записи окоменелостей являются реальными, однако... Виды, как правило, статичны, в течение длительного времени. Виды и роды никогда не проходили эволюцию в направлении нового вида или рода. Вместо этого была обнаружена замена одного вида или рода другим».52
Эта ситуация делает недействительным рассуждение, которое было выдвинуто теорией эволюции 140 лет назад и гласило: «останки переходных форм еще не найдены, однако их могут найти позже». Летопись окаменелостей достаточно богата для нас, чтобы понять происхождение жизни, и явно показывает, что различные виды появились на Земле внезапно, со всеми их отчетливыми формами.
<2>Правда, выявленная летописью окаменелостейНо чем же на самом деле обусловлены тесные отношения «эволюция - палеонтология», которые приняты в подсознание общества в течение многих десятилетий? Почему у большинство людей сложилось впечатление, что существует положительная связь между теорией Дарвина и летописью окаменелостей? Ответ на этот вопрос даётся в статье в ведущем журнале «Science» (Наука):
«Большое количество хорошо подготовленных ученых за пределами эволюционной биологии и палеонтологии, к сожалению, получили представление о том, что летопись окаменелостей является гораздо более дарвиновской, чем это есть на самом деле. Это, вероятно, происходит от упрощений, неизбежных во вторичных источниках: низкий уровень учебников, полунаучные статьи и так далее. Кроме того, есть некоторые, кто старается выдавать желаемое за действительное. В первые годы после Дарвина его сторонники надеялись найти предсказуемый результат. А когда таковой не был обнаружен, результат заменили на оптимизм и некоторые чистые фантазии закрались в учебники».53
Н. Элдридж и И. Таттерсалл также делают важное замечание:
«То, что отдельные виды ископаемых остаются узнаваемыми на всём протяжении их появления в палеонтологической летописи, было известно задолго до того, как Дарвин опубликовал своё «Происхождение». Сам Дарвин предсказал, что будущие поколения палеонтологов должны заполнить эти пробелы после тщательных поисков. В течение ста двадцати лет палеонтологических исследований стало совершенно ясно, что летопись окаменелостей не подтверждает эту часть прогнозов Дарвина. Проблема не в скудности записей, просто летопись окаменелостей показывает, что этот прогноз является неправильным.
О наблюдении относительно безупречного постоянства видов и относительно того, что виды на протяжении длительного периода времени они оставались статичными, содержат в себе все особенности истории «Король голый»: все это видели, но предпочитали игнорировать. Палеонтологи, столкнувшись с непокорной записью, упорно отказывались сдавать предсказанную модель Дарвина и просто смотрели в другую сторону».54
Американский палеонтолог Стивен М. Стэнли описывает, как дарвинистcкая догма, которая доминирует в мире науки, игнорировала реальность, наглядно демонстрируемую летописью окаменелостей:
«Известная летопись окаменелостей не соответствует и никогда не была в соответствии с ступенчатостью эволюции. Примечательно то, что с помощью различных исторических обстоятельств эта протеворичивость была скрыта. Большинство палеонтологов понимали, что их доказательства противоречат акценту Дарвина на незначительные, плавные и кумулятивные изменения, ведущие к преобразованию видов... но их история была попросту задвинута в сторону».55
Давайте более подробно исследуем факты летописи окаменелостей, о которых так долго замалчивали. Для того мы должны будем поэтапно рассмотреть естественную историю от самых отдаленных веков до настоящего времени.